Природные мотивы пронизывают все декоративно-прикладное искусство Японии, в том числе и такие, казалось бы, не подходящие для украшения ими вещи, как детали меча. Но даже в отделке мечей японские мастера умудрялись передать поэзию образов и глубокий символический смысл. Центром композиции в отделке меча становилась поверхность цубы — гарды меча. В данной статье приводится пример, сколько смысла может содержатся на такой небольшой по размеру вещи.
Этим примером послужит цуба мастера Ёкоя Соё II, датируемая XVIII в. На данный момент она хранится в частной коллекции. На ней изображены сцены с тиграми на водопое в зарослях бамбука.
Лицевая сторона цубы, то есть та, что обращена к рукоятке и зрителю, представляет изображение тигра, пьющего из стремительного ручья на опушке бамбуковой рощи. Эта сцена предается минимумом деталей – все, что мы видим, это натуралистично проработанная фигура тигра, линейное изображение потока и несколько ветвей бамбука вверху композиции. Цветовое решение практически монохромное: присутствует лишь черный цвет самой цубы и редкие вкрапления золотой инкрустации. Однако, при рассматривании этой стороны цубы эта монохромность и лаконичность деталей практически не ощущается. Напротив, мы как будто бы смотрим на полноценную картину с проработанным пространством и фактурами.
Большое значение в данном произведении играет работа с металлом и различными способами его обработки. Материал самой цубы – черный сякудо, детали лицевой стороны инкрустированы золотом. Само сочетание черного цвета с золотым создает ощущение утонченной, но простой элегантности. Однако цветовое решение значительно усложняется в результате создания сложных фактур, добавляющих дополнительные полутона цвета. Например, фон выполнен в технике нанако, в котором грани выстраиваются в ряды по окружности вокруг отверстий накаго-ана и сеппадаи. Равномерное заполнение плоскости одинаковыми «ямками» создает неоднородное мерцание и более светлый тон. Для ручья, напротив, оставлена ровная, гладко отполированная поверхность металла, лишь прочерченная несколькими бороздами в технике катакири-бори, которая была изобретена школой Ёкоя. В сравнении с основным пустым пространством, испещренным нанако, цвет ручья кажется более темным, а за счет резких бликов на бороздах создается ощущение блестящей и темной, действительно «мокрой» воды. И таким образом, площадь, покрытая нанако, превращается практически в воздушное пространство. Создается ощущение густой воздушной дымки, окружающей ручей и фигуру тигра. Это чувство пространства усиливают ветви бамбука, находящиеся как будто на первом плане. Несмотря на то, что листья выполнены в низком рельефе, и потому фактически расположены в одной плоскости с поверхностью цубы, автор все равно умудряется создать иллюзию светотени и глубины пространства. Некоторые листья он выделяет золотой инкрустацией, а некоторые оставляет без дополнительной цветовой корректировки. Таким образом, возникает чувство, будто некоторые листья ярко освещены солнцем, а остальные остаются в тени. При этом интересно заметить, что листья имеют собственную светотень, вызванную довольно натуралистичной моделировкой, и благодаря этому они еще сильнее «выскакивают» на первый план.
Фигура тигра – самое яркое и привлекающее внимание пятно на данной стороне цубы. Она выполнена в самом высоком на данной цубе рельефе и имеет самое большее количество деталей. Тигр выполнен в манере, характерной для японских художников. В частности, можно заметить сходство манеры изображения тигров школы Ёкоя с живописью школы Кано. Тигры не водятся на территории Японии, и поэтому японские художники были вынуждены копировать их изображения с китайских образцов, но поскольку зачастую они не могли видеть животное в динамике, они придавали тиграм черты и пластику обыкновенных домашних котов. Поэтому они кажутся несколько забавными для современного человека, но в то время изображение тигра, безусловно, вселяло уважение и страх к этому животному. Однако зачастую тигра изображали в мирных сценах и сюжетах, подобно рассматриваемому нами. Здесь тигр изображен в спокойствии и практически умиротворении, но благодаря напряженному изгибающемуся силуэту и гипертрофированно большим и мощным лапам мы чувствуем силу этого животного. Его тело лепится несколькими крупными объемами: голова, лапа, туловище. Головы и морда настолько подробно проработаны, что мы начинаем ощущать их как круглую скульптуру, а не рельеф. Шерсть тигра передана все теми же бороздами в технике катакири-бори, но борозды здесь сделаны намного чаще и мельче, чем на ручье. Благодаря этому создается ощущение настоящей блестящей шерсти. Тигриные полосы инкрустированы золотом, что, конечно, несколько отличается от настоящего окраса тигра, и получается как будто инвертированный цвет. Однако, если бы художник пытался передать настоящий окрас, фигура тигра перевешивала композицию и нарушала ее мерный строй.
Итак, мы перешли к анализу композиционного строя лицевой стороны. Учитывая круглую форму цубы с отверстиями в центре, художник вынужден выстраивать композицию по кругу вдоль ободка мими, который как будто бы служит рамой для картины. Сначала наш взгляд падает на самое яркое пятно – тигра, а если говорить точнее, на его морду, как самую детализированную часть цубы. Затем взгляд скользит по его изогнутому телу вверх. Хвост тигра подводит нас к следующему композиционному пятну – ветвям бамбука, которые золотым цветом перекликаются с окрасом тигра. Ветви бамбука также постепенно подводят нас к ручью. Несмотря на то, что ручей не имеет золотой инкрустации, за счет блеска борозд он уравновешивается с золотыми деталями тигра и бамбука. И затем по извилистому течению ручья мы возвращаемся обратно к тигру. Все детали строго уравновешены между собой по цвету и блеску. Интересно отметить, что все эти композиционные пятна – ручей, тигр и бамбук – имеют схожий дугообразный изгиб в краю цубы. Таким образом, образуется мерный, спокойный и нерушимый ритм. Также стоит отметить распределение основных масс. Данная цуба имеет только одно отверстие хицу-ана под нож кодаи, что характерно для цуб от меча катана. Это хицу-ана образует собственное композиционное пятно на левой стороне цубы, и потому тяжелая фигура тигра расположена на противоположной стороне от накаго-ана. Благодаря этому образуется равновесие всех элементов композиции.
Оборотная сторона представляет практически такой же сюжет, как и лицевая, но с отличием в числе тигров – здесь их два. Также отличается техника исполнения: если на лицевой стороне мы видели лишь элементы фирменной техники Ёкоя катакири-бори, то здесь вся композиция исполнена лишь в этой технике. Разумеется, выбор техники влечет за собой изменение композиционного решения.
Так как это разворот цубы, то хицу-ана оказывается с противоположной стороны, и теперь необходимо уравновешивать левую часть с этим отверстием. Но поскольку катакири-бори не подразумевает инкрустации и рельефа, художником избираются другие методы для поддержания равновесия. Поэтому вся левая половина цубы заполняется линейным рисунком. Как и на лицевой стороне, на первом плане изображается бамбук, однако если на лицевой стороне он изображался лишь несколькими ветвями, то здесь автор изображает два ствола, наложенных друг на друга. Ветви становятся намного более массивными, с обилием листвы. Игра с фактурами продолжается и здесь: листья бамбука прорезаны крупно, с образованием широких и неравномерных линий, наложенных друг на друга. Создается ощущение настоящей листвы: кажется, что ветви вот-вот зашумят на ветру. За бамбуком мы видим изображение тигра, подобное японским гравюрам и живописи: большие глаза, крупные лапы, «кошачья» пластика. Однако в сравнении с лицевой стороной тигры изображены более свободно и раскованно, они будто бы резвятся на лоне природы. Шерсть сделана частыми прерывистыми линиями, создавая фактуру мягкого пушистого меха. Справа также изображена фигура тигра: она повторяет позу и тигра, расположенного на лицевой стороне: то же композиционное обрезание туловища рамой, тот же дугообразный изгиб, обусловленный здесь возникшим хицу-ана. Такой же изогнутый в форме буквы S хвост, предающий композиционное движение на ветви бамбука. Однако здесь эта фигура играет скорее поддерживающую, чем ведущую роль. Ручей же изображен намного менее выразительно, чем на лицевой стороны – здесь он представляет собой лишь две волнистые линии и превращается скорее в знак воды, чем в саму воду. Это подчеркивает именно линейную сущность оборотной стороны цубы.
Композиционное движение повторяет здесь то же самое движение и в ту же самую сторону, что и на лицевой стороне, разве что в старт этого движения начинается с другого композиционного пятна. Сначала взгляд падает на тигра слева, за бамбуковыми стволами; затем по течению реки переходит к тигру справа, по выгнутой фигуре животного следует вверх к ветвями бамбука и, наконец, возвращается к стволам деревьев.
Несмотря на то, что тигр не встречается в Японии, он был одним из наиболее любимых и часто изображаемых животных в японском искусстве. Его изображение наделялось множеством значений, часть которых перекочевало из китайской мифологии. Одно из них – стихия ветра. Рев тигра отождествлялся с громом грозы. Также тигр являлся царем всех четвероногих зверей. Он мог быть символом и добра, и зла. Но в первую очередь в японской традиции тигр символизировал мужество, силу и благородство, и поэтому символ тигра был особенно популярен среди знати. Бамбук, напротив, олицетворял скромность, правдивость, но в тоже время силу и стойкость. Зачастую он был символом ученого или совершенного человека, гордого и непреклонного, но пустого внутри.
Наиболее часто встречается изображение тигра в зарослях бамбука, и рассматриваемая цуба не исключение. Очень часто композиция тигра с бамбуком встречается на работах живописной школы Кано, которой, как упоминалось, вдохновлялись мастера Ёкоя. Есть много объяснений сочетаний этих символов. Одно из них гласит следующее: бамбук непреклонен перед ветром, который олицетворяет тигр, и потому они друг другу не соперники, а «компаньоны», и потому заросли бамбука служат для тигра пристанищем и укрытием. Есть другая версия, более метафоричная: склоненный ветром бамбук – это бездна греха, и чтобы выбраться из нее, необходима сила тигра. Однако на цубе, рассматриваемой нами, вероятнее представлен первый вариант трактовки этого символа: слишком спокойны и умиротворенны изображенные сценки отдыхающих хищников. В какой-то степени, хотя и не полностью, представленные изображения соответствуют концепции ин-янь. В данном случае бамбук олицетворяет хрупкое беззащитное растение, а тигр — сильнейшее животное, известное японцам. Однако даже воплощенной силе нужна поддержка и защита, и тигр находит ее в зарослях бамбука. При этом бамбук будто бы оказывает почтение, как слабейший сильнейшему. Так создается идеальный мир гармонии, где все оказывается взаимосвязанным и сосуществует в полной гармонии между собой.
Однако сюжет тигра и бамбука, как пример гармонии, оказывается лишь первой ступенью к познанию подлинного смысла произведения. Сама круглая форма цубы оказывается важным символом, понимание которого приходит не сразу. Форма круга бы с древности любима японцами. Еще в древности ритуальные фигурки ханива расставляли концентрическими кругами вокруг могильников и курганов. Хождение по кругу составляло важную часть многих обрядов и ритуалов. Круг символизировал не только солнце, но и бесконечность и цикличность бытия. Философия ин-янь как раз и заключается в постоянном движении стихии, их изменчивости, борьбе и перетекании друг в друга. вода порождает дерево, дерево — огонь, огонь — землю, земля — металл, а металл — воду. Лишь центр, абсолют находится в незыблемости и гарантирует спокойствие и постоянность.
Проверим эту философию в общих чертах на цубе. Круговые композиции, как мы проверили, гарантируют бесконечное движение по окружности, наш взгляд постоянно находится в движении, и мы смотрим на элементы композиции в строгом порядке согласно кругу. Круг этот символизирует мир, сюжет повествуют о гармонии. Цуба находится в центре меча – того самого недвижимого абсолюта, удерживающего на себе мир. Ведь недаром говориться, что меч – душа самурая, и потерять каким-либо образом меч считалось несмываемым позором. Таким образом, меч – это не просто абсолют, это душа, возведенная в ранг самого священного, что может быть у человека. Круг (цуба), опоясывающий эту душу, символизирует ее гармонию и бесконечное самосовершенствование.
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. Цуба являет собой не просто эстетически красивую вещь, но несет в себе нечто большее. Для анализа намеренно был взят не признанный шедевр, а цуба, представляющая собой одну из заказных рядовых работ, пусть и отличающуюся красотой и мастерством исполнения. И рядовая работа на заказ содержала в себе смысл, намного более глубокий, чем кажется на первый взгляд. Сюжеты цуб, их исполнение показывали глубокое знание мифологии, философии. Они отличались особой метафоричностью и свободой трактовки, что действительно роднит их с поэзией. Несомненно, нельзя с точностью утверждать, что мастер пытался заложить в свое произведение столько смысла. Возможно, он делал это интуитивно, и эта склонность к символизму глубоко сидела в японском менталитете того времени. Однако можно с уверенностью утверждать, что изображенные символы легко читались современниками мастера, выполнившего эту работу. И не перестаешь удивляться тому факту, что все эти символы, богатые и разнообразные композиции, близкие по своему духу и исполнению к картинам, умещались всего лишь на семисантиметровой пластинке, которая даже не была самостоятельным элементом.
Советуем почитать:
- Школа цубако Ёкоя: особенности техники и композиции
- Особенности кхмерских храмов IX-XII веков
- Альгамбрские вазы: "Ваза с газелями"
- Композиционное многообразие цубы. Часть 1
- К вопросу об особенностях развития искусства в Лаосе
Здравствуйте. Спасибо, за прекрасную статью, которая очень порадовала качеством — редкость в последнее время. Хотелось бы поделиться информацией об орнаменте, т.к. сама занимаюсь историей японского дизайна. Японские исследователи пишут, что сочетание бамбуковой рощи и тигра пришло из Сутры Золотого Блеска. В ней есть притча о трех принцах, которые пошли гулять в бамбуковый лес и увидели там 7 брошеных тигрят. один из принцев пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти тигрят. Боги, увидев этот поступок, превознесли его, как идеал любви к живому и преданной веры в бессмертие души. Эта притча была настолько хорошо всем известна, что орнамент закрепился сам собой и нигде не описывалось его значение, потому что и так всем все было ясно. Первое изображение тигра в зарослях бамбука было зафиксировано на лакированном алтаре «Тамамуси», который является Национальным достоянием Японии. Буддийские идеи, описанные в притче, были чрезвычайно близки военному сословию, поэтому этот мотив часто встречается на оружии и т.д.